Как электрик, охранники и большевики грабили Эрмитаж

Летом 1994 года в Эрмитаже проходила выставка «Культура и искусство народов Кавказа». Днем 4 июля смотрители заметили, что пропал один из экспонатов – стеклянная египетская чаша III века до н.э. Пропажу долго не замечали – на витрине вместо чаши лежала записка о том, что предмет «находится на исследовании».

Оказалось, что бумага была подложной и чаша была похищена. Стоимость ее оценивалась в $500 тыс. Бывший тогда начальником отдела по борьбе с хищениями культурных и исторических ценностей ГУВД Санкт-Петербурга Евгений Феоктистов сообщал, что «преступление совершено на уровне младшего технического персонала – электриков, сантехников и уборщиц».

«Как сообщили сотрудники Эрмитажа, это уже 13 кража за последние 15 лет. Некоторые из них предлагают внедрить в число сотрудников музея оперативников, которые помогли бы выявить преступников. Однако, как отметил г-н Феоктистов,такой метод работы логично применять при раскрытии бандформирования, а не в отношении «уважаемого коллектива всемирно известного музея»

Чаша хоть и имела научную ценность как исторический предмет, но антикваров и коллекционеров не заинтересовала. Спустя год украденный экспонат милиция обнаружила в квартире бывшего эрмитажного электрика.

Сторожи и три золотых

В том же 1994 году из Золотой кладовой Эрмитажа пропали три золотые монеты Римской империи.

Витрину взломали отверткой или похожим предметом. По мнению милиционеров, работал непрофессиональный вор. Украденные монеты суммарно стоили до $1 млн, но были не самыми ценными предметами коллекции.

Подозрение пало на двух охранников, дежуривших в ночь кражи на улице, но заходивших во дворец, чтобы согреться.

Вину охранников следователи смогли доказать только спустя восемь лет – фамилия одного из них «засветилась» в другом уголовном деле. После нового допроса один из преступников сознался в содеянном. Вернуть римские монеты так и не удалось.

«Как сказал перекупщик краденого, он продал медали и монеты некоему лицу за две с половиной тысячи долларов, хотя истинная их стоимость раз в десять больше. Затем сей господин-коллекционер был убит, а обыск дачи и квартиры результатов не принес. Как язвительно заметили следователи, монеты перешли по наследству», – описывалась судьба золотых в книге Аллы Нестеровой «Сенсационные ограбления и кражи» 2003 года.

«Гарем» в приемной коммунистов

В марте 2001 года смотрительница одного из залов на третьем этаже, в отделе западноевропейской живописи, отошла на пару минут из зала в кассу – за зарплатой. Хотя кто-то говорит, что сотрудника в зале не было то ли из-за кадрового голода, то ли из-за нехватки бюджета. В любом случае, грабитель остался в пустом зале один.

Он взял нож, подошел к полотну «Бассейн в гареме» французского художника-ориенталиста Жана-Леона Жерома и вырезал картину из незащищенной сигнализацией рамы.

Картину искали пять лет, но безуспешно – искусствоведы и следователи считали, что «Бассейн в гареме» утрачен навсегда. Однако в 2006 году некто подбросил полотно в приемную КПРФ. Неизвестный заявил, что «только Зюганов не украдет и не продаст шедевр, а вернет его народу».

Картину реставрировали еще три года – по мнению экспертов, несчастный холст много раз мяли, сгибали по углам и хранили в плохих условиях. Сейчас картина снова находится в Эрмитаже.

Злодейства царских времен
Автор книги «Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги», д.и.н. Игорь Зимин в интервью газете «МК» в Питере» в 2015 году рассказал, что до революции, когда Зимний дворец был резиденцией русских императоров, кражи там совершались редко.

«Обо всех ЧП тут же докладывали министру Императорского двора, который назначал ответственных за расследование. Сор из избы старались не выносить, но тем не менее довольно часто приходилось обращаться за помощью к городской полиции», – отметил историк.

Он рассказал, что у Екатерины II однажды украли любимую табакерку – императрица любила нюхательный табак. Вором оказался паж – сын бедного дворянина из Смоленской губернии. Юношу лишь выслали из дворца и после заплатили ему 500 рублей – Екатерина Великая к кражам относилась иронично и воспринимала их как «неизбежное зло».

А в 1843 году из Сервизной кладовой Зимнего украли почти пуд (16 кг) серебряной посуды. Ставни на окнах кладовой были почему-то открыты ночью, и воры просто залезли внутрь по приставной лестнице. Никто из 110 караульных не заметил злоумышленников. Вскоре воров нашли – ими оказались двое солдат Третьей инвалидной роты, охранявшей резиденцию царя. Рядовые продали серебро знакомому унтер-офицеру.

В 1851 году, рассказал Зимин, некая камер-фрейлина была пострижена в монахини за кражу жемчужин из ожерелья императрицы Марии Александровны.

Самые большие кражи – дело рук сотрудников
В 2015 году один из сотрудников Эрмитажа украл фотографии, иллюстрации и гравюры из коллекции Научной библиотеки. Он продавал добычу антикварному магазину, заработав на протяжении трех лет около 5 млн рублей. Все краденое было после поисков найдено и возвращено в музей.

В 2005 году одна из хранительниц Эрмитажа Лариса Завадская избегала проверок под разными предлогами. Однако инспекция в итоге выявила в фондах декоративно-прикладного искусства серьезную недостачу – всего более 220 предметов.

В Эрмитаже недосчитались 90 древних икон, золотых и серебряных крестов, ювелирных украшений, зеркала и часов Фаберже и целого множества ложек, вилок, тарелок и чашек с сахарницами.

Завадская скончалась от сердечного приступа на рабочем месте в возрасте 46 лет.

Проверка продолжалась, возбудили уголовное дело. Были задержаны муж Завадской, профессор истории, их сын, а также коллега историка доцент Иван Соболев и антиквар Максим Шепель. Вскоре все они, кроме мужа, были освобождены.

Коллеги хранительницы признались, что знали о преступной схеме и что Завадская «сумками уносила добро». Начальству сотрудники не признавались, потому что боялись навлечь на себя гнев руководительницы.

В итоге осужден был муж Завадской, помогавший ей, – он получил 5 лет лишения свободы. Музей смог вернуть около 20 украденных предметов, из них 9 коллекционеры принесли сами.

В своей книге «Культура как скандал. Из истории Эрмитажа» директор музея Михаил Пиотровский рассказал журналистке Джеральдин Норман, что «одним из главных факторов риска остаются сотрудники музея».

«Случалось, что технический персонал Эрмитажа, оказываясь в музее в то время, когда там никого нет, не мог устоять перед искушением. В одном таком эпизоде злоумышленников довольно быстро поймали, представив им фиктивного покупателя на украденные предметы. Но не всегда кражи бывают такими «прямолинейными», – говорит в интервью Пиотровский.

По его словам, остается загадкой, как Завадская могла воровать предметы из собственных фондов.

«Неясно, как справлялась с волнением, когда регулярно проносила украденные предметы мимо охранника на выходе, зная, что, хотя хранителей проверяют не каждый день, но все-таки могут проверить?
Напрашивается единственное объяснение: ее деяния покрывал кто-то более высокопоставленный, чем музейный охранник», – добавляет директор Эрмитажа.
В 2007 году сын Ларисы Завадской заявил, что его отец оговорил себя и мать, чтобы его освободили из-под стражи.

«На него [Завадского] оказывали незаконное давление. Теперь я думаю, что мою мать убили, потому что она слишком много знала. Эта кража – не наших рук дело… Обвинения против моего отца в том, что он украл 70 предметов, – чистый бред. Я думаю, что смерть моей матери и вся эта история с воровством задуманы для того, чтобы скрыть какой-то незаконный бизнес и оградить тех, кто занимает гораздо более высокие посты», – приводятся в книге его слова.

«Самая ужасная катастрофа»
Самой большой кражей и «самой ужасной катастрофой» Эрмитажа ряд историков считают продажу картин из коллекции музея правительством большевиков в 1929–1934 годах.

«Зачастую люди, имевшие «неблагополучное» с большевистской точки зрения происхождение, объявлялись профессионально непригодными. <…>
Классовые чистки в конце 1920-х – начале 1930-х годов явились своего рода трагической преамбулой к катастрофе Эрмитажа – распродаже сокровищ. <…> За несколько лет Эрмитаж безвозвратно лишился тысяч собственных экспонатов»,
– пишет в своей статье для журнала «Звезда» историк Юлия Кантор.

Средства, вырученные после продажи 2880 картин, из которых 59 – признанные шедевры живописи, направляли на индустриализацию СССР.

Эрмитаж потерял работы Тициана, Рафаэля, Рембрандта и Яна ван Эйка. Причем картин последнего не осталось в России вообще. Боттичелли и Перуджино вместе с Рафаэлем представлены теперь произведениями второго ряда. Русское собрание Рембрандта до революции было богатейшим в мире, но после «ограбления века» стало лишь третьим после музеев Амстердама и Нью-Йорка.

От продаж сильно пострадала целостность коллекций нидерландской и фламандской живописи, византийской эмали, бронзы и нумизматики. О продаже властями СССР предметов искусства из Эрмитажа за границу публика узнала лишь в конце 1980-х годов. Доход от продаж эрмитажных сокровищ большевиками составил около 1% от валового дохода страны и влияния на ход индустриализации не оказал.